Опубликовать инициативу
Всего
инициатив:

Инициатива №
77Ф75359
Уровень инициативы:
Федеральный

О необходимости введения критериев разделения мер ответственности за неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью человека в ст.236 УК РФ

Существует необходимость введения в ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ, ч. 1 и 2 ст. 118 и ч. 1 ст. 236 УК РФ четких критериев распределения мер административной ответственности физических лиц и уголовной ответственности за причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью человека и нарушения санитарно-эпидемиологических правил или установления в ч. 1 ст. 236 УК РФ уголовной ответственности за неосторожное причинение заболеванием или отравлением при нарушении указанных правил тяжкого вреда здоровья человеку во всех случаях или в случаях, которые явно могут повлечь его причинение, с установлением четких критериев привлечения к ответственности по ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ, ч. 1 и 2 ст. 118 и ч. 1 ст. 236 УК РФ, поскольку данные критерии в УК РФ отсутствуют, что влечет произвольное распределение неосторожных преступлений, предусматривающих лишение свободы, и указанных преступлений, его не предусматривающих.
Минимальные условия уголовной ответственности по ст. 236 УК РФ четко не определены и являются оценочными критериями привлечения к уголовной ответственности. В частности, к критериям привлечения к уголовной ответственности за нарушение санитарно-эпидемиологических правил отнесено наличие неосторожных последствий, выражающихся в массовом заболевании или отравлении людей либо в смерти человека (ст. 236 УК РФ), но отсутствуют определения понятий массовости и самих заболеваний или отравлений людей, что означает оценочный подход к признанию заболевания или отравления людей на определенной территории массовым и отнесению к заболеваниям или отравлениям заболеваний или отравлений, представляющих любую степень опасности, повлекших причинение легкого вреда здоровью человека или не повлекшие причинения вреда его здоровью.
Данные критерии привлечения к уголовной ответственности противоречат положениям ст. 2 и 19 Конституции РФ, поскольку исключают привлечение к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 236 УК РФ за неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью одному или нескольким людям, либо иному количеству людей, не признанному массовым, и допускают его в случаях признания массовым заболевания или отравления людей, причинившего любой меньший вред, что нарушает принципы высшей ценности человека, его прав и свобод, и равенства всех перед законом и судом.
ФЗ от 1 апреля 2020г. N 99-ФЗ введена административная ответственность за нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения, выразившееся в нарушении действующих санитарных правил и гигиенических нормативов, невыполнении санитарно-гигиенических и противоэпидемических мероприятий, совершенные в период режима чрезвычайной ситуации или при возникновении угрозы распространения заболевания, представляющего опасность для окружающих, либо в период осуществления на соответствующей территории ограничительных мероприятий (карантина), либо невыполнение в установленный срок выданного в указанные периоды законного предписания (постановления) или требования органа (должностного лица), осуществляющего федеральный государственный санитарно-эпидемиологический надзор, о проведении санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий, повлекшие причинение вреда здоровью человека или смерть человека, если эти действия (бездействие) не содержат уголовно наказуемого деяния (ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ). Ответственности за данное деяние подлежат граждане, должностные лица и юридические лица, но изменения в ст. 109, ч. 1 и 2 ст. 118 и ст. 236 УК РФ не внесены, поэтому критерии разграничения административной ответственности физических лиц и уголовной ответственности за неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью или смерти человеку не определены.
Таким образом, в данных ФЗ не учтены положения ст. 2 Конституции РФ, определяющей человека, его права и свободы, как высшую ценность, что требует внесения уточняющих изменений, четко и справедливо разграничивающих административную и уголовную ответственность, соответствующих положениям Конституции РФ.
Также в данных ФЗ не определены минимальные критерии степени опасности распространения нарушения санитарно-эпидемиологических правил, указывающие на необходимость установления административной ответственности за нарушение указанных правил.
Отсутствие разделения мер наказания за причинение по неосторожности легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью либо смерти человеку в части норм УК РФ и в ряде норм КоАП РФ не учитывает высокую степень опасности массового причинения вреда здоровью людей, отнесение к тяжкому вреду здоровью человека существующими методиками любого вреда (начиная от перелома плечевой кости, переломов нескольких костей рук или переломов со смещением, и заканчивая потерей конечностей, ряда других органов, потеря которых не приводит непосредственно к смерти, но лишает человека способности самостоятельно совершать многие или все действия, необходимые для его существования, или восприятия действительности, параличом и другими наиболее опасными для жизни травмами или заболеваниями) и повышенную степень опасности причинения смерти человеку (в особенности, в случае ее причинения в случаях, опасных для жизни многих людей, либо двум или более людям). Это указывает на необходимость четкого разделения мер ответственности и наказаний за причинение по неосторожности вреда здоровью различной степени тяжести и четкого распределения любых тяжких последствий по степени общественной опасности, а также разделения по степени общественной опасности мер наказаний за неосторожное и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека, представляющего различную степень опасности для жизни человека.
Внесение изменений, указанных в обращении необходимо, учитывая различную степень опасности причинения легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью человека и причинения вреда здоровью различному числу людей, а также сильно различающуюся степень опасности причинения тяжкого вреда здоровью различной степени тяжести и сложность установления причинно-следственной связи между нарушением санитарно-эпидемиологических правил, действующих в условиях, в которых причинение вреда может носить массовый или стихийный характер, вызываемый непреодолимой силой (пандемиях, эпидемиях, различных стихийных бедствиях и др.), и причинением вреда здоровью человека, которая может повлечь произвольное обвинение или оправдание лиц, нарушающих данные правила и (или) переносящих опасные инфекционные заболевания, и излишнее увеличение числа лиц, привлеченных к уголовной и административной ответственности, противоречащее основным конституционным принципам и принципам права.
Минимальные критерии уголовной ответственности за противоправные деяния, совершенные по неосторожности, включая минимальный вред здоровью человека или иной вред, опасный для его здоровья, соответствующие степени опасности конкретных неосторожных деяний, в УК РФ отсутствуют, что влечет произвольное распределение неосторожных деяний, не отнесенных к преступлениям, и указанных деяний, являющихся преступлениями. При этом все меры, принимаемые к лицам, совершившим преступления или административные правонарушения, и правовые последствия привлечения к уголовной или административной ответственности существенно различаются.
Меры ответственности за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее причинение вреда здоровью человека или смерть человека, разграничены между ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ и ст. 236 УК РФ только признаками наличия массовости заболевания или отравления людей (ч. 1 ст. 236 УК РФ) либо смерти человека (ч. 2 и 3 ст. 236 УК РФ), которые являются признаками преступления, предусмотренного ст. 236 УК РФ. При этом в ч. 1 и 2 ст. 118 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за любое неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью человека, а уголовную ответственность может нести только физическое лицо. Поэтому административную ответственность за причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти человеку явно может нести только юридическое лицо в случаях, предусмотренных КоАП РФ, а физическое лицо, нарушившее санитарно-эпидемиологические правила, причинившее по неосторожности тяжкий вред одному или нескольким лицам, при отсутствии признака массового заболевания или отравления людей, может нести только уголовную ответственность по ч. 1 или 2 ст. 118 УК РФ.
В ст. 14 УК РФ определено, что преступлением является только общественно опасное деяние, запрещенное нормами Особенной части УК РФ под угрозой наказания, но деяние, которое формально предусмотрено какой-либо нормой Особенной части УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности. Поэтому любое виновное причинение человеку тяжкого вреда здоровью или смерти либо причинение меньшего вреда здоровью, влекущее уголовную ответственность по соответствующим нормам УК РФ, не может быть признано малозначительным деянием, учитывая наличие в причиненном вреде явной общественной опасности. При этом определение понятия общественной опасности и перечень деяний, которые не могут быть признаны малозначительными, в УК РФ отсутствует, а меры уголовной или иной ответственности за противоправные деяния в законодательстве РФ распределены несистемно и достаточно произвольно (как и само отнесение деяний к противоправным), поскольку степень опасности конкретных деяний часто не учитывается при установлении запрета на их совершение и мер ответственности за его нарушение.
Согласно вопросам 14 и 15 Обзора Верховного Суда РФ по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 21.04.2020 года, о понятии массового заболевания или отравления людей и о разграничении мер ответственности по ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ и ст. 236 УК РФ, с учетом того, что данный признак преступления является оценочным, при решении вопроса об отнесении заболевания или отравления к массовому следует принимать во внимание не только количество заболевших или получивших отравление людей, но и тяжесть заболевания (отравления). Для определения масштабов заболевания или отравления суд вправе привлечь соответствующих специалистов, например, представителей федеральных органов исполнительной власти, уполномоченных осуществлять государственный санитарно-эпидемиологический надзор или надзор в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека.
Уголовная ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, создавшее угрозу наступления таких последствий, может наступать только в случае реальности этой угрозы, когда массовое заболевание или отравление людей не произошло лишь в результате вовремя принятых органами государственной власти, местного самоуправления, медицинскими работниками и другими лицами мер, направленных на предотвращение распространения заболевания (отравления), или в результате иных обстоятельств, не зависящих от воли лица, нарушившего указанные правила.
Административная ответственность по ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ наступает лишь в тех случаях, когда действия (бездействие) правонарушителя не содержат уголовно наказуемого деяния. В связи с тем, что за нарушение физическим лицом санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности смерть человека, предусмотрена уголовная ответственность, в случае наступления последствий в виде смерти человека действия (бездействие) виновного следует квалифицировать по ч. 2 ст. 236 УК РФ.
Если в результате действий (бездействия), составляющих объективную сторону административного правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ, наступили последствия в виде причинения вреда здоровью человека (одного человека или нескольких лиц), то содеянное полностью охватывается составом данного административного правонарушения при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 236 УК РФ (не установлено наличие массового заболевания или отравления людей либо создание угрозы наступления таких последствий).
Таким образом, согласно официальной позиции Верховного Суда РФ, физическое лицо, совершившее нарушение данных правил, повлекшее по неосторожности смерть человека, подлежит именно уголовной ответственности по ч. 2 ст. 236 УК РФ, а административной ответственности за данное деяние по ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ подлежит только юридическое лицо, но физическое лицо, совершившее нарушение данных правил, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью одному или нескольким лицам, при отсутствии признака массового заболевания или отравления людей либо создания угрозы его наступления, подлежит только административной ответственности по ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ. При этом понятия массового заболевания или отравления людей либо угрозы наступления данных последствий являются оценочными, поэтому для квалификации совершенного деяния именно как преступления по ч. 1 ст. 236 УК РФ необходима оценка общего числа лиц, получивших в результате нарушения конкретных правил заболевания или отравления, повлекшие причинения любого вреда здоровью человека, или в отношении которых была создана реальная угроза заболевания или отравления, находящихся в определенных местах, организациях, учреждениях и т.п., но наличие только одного или нескольких случаев причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью, не повлекшее и не способное повлечь по неосторожности массового заболевания или отравления людей либо создания угрозы его наступления, не может быть квалифицировано по ч. 1 ст. 236 УК РФ.
Согласно ч. 2 и 3 ст. 17 УК РФ, определяющей понятие совокупности преступлений, совокупностью преступлений признается и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК.
Если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме. Поэтому в случае, если нарушением санитарно-эпидемиологических правил причинено по неосторожности массовое заболевание или отравление людей, включающее тяжкий вред здоровью, или создана угроза наступления массового заболевания или отравления людей, заключающаяся в причинении по неосторожности тяжкого вреда здоровью одному или нескольким лицам, ответственность должна наступить только по ч. 1 ст. 236 УК РФ. При этом данную норму можно как считать специальной по отношению к ст. 118 УК РФ, так и не считать таковой, учитывая включение причинения тяжкого вреда здоровью человека в понятие массового заболевания или отравления людей либо создания угрозы этого, при отсутствии четкого указания на его включение в данную норму и отнесении к деянию, предусмотренного ч. 1 ст. 236 УК РФ, причинения вреда здоровью любой тяжести или отсутствие причинения вреда здоровью людей в результате совершения данного деяния.
Квалификация деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 236 УК РФ, повлекшего причинение тяжкого вреда здоровью, по совокупности преступлений не может быть правильной, а ч. 1 ст. 236 УК РФ должна быть отнесена к специальным нормам по отношению к ст. 118 УК РФ, учитывая наличие в ч. 2 ст. 236 ответственности за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности смерть человека, относящее ч. 2 и 3 ст. 236 именно к специальной норме по отношению общей норме УК РФ о причинению смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ). Поэтому квалификация деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 236, повлекшего по неосторожности причинение тяжкого здоровья человеку, по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 236 и ч. 1 или 2 ст. 118 УК РФ, нарушает принцип справедливости и все правила квалификации преступлений и назначения наказания, допуская назначение наказания за два преступления, одно из которых повлекло менее опасные последствия, чем деяние, содержащее его признаки, повлекшее более тяжкое последствие, а квалификация деяний, предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 236, по совокупности ч. 2 или 3 ст. 236 и ч. 1, 2 или 3 ст. 109 УК РФ, является прямым нарушением положений ч. 3 ст. 17 УК РФ. При этом в ч. 1 и 2 ст. 118 УК РФ в качестве преступления учитывается причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью одного человека или нескольких лиц и отсутствуют указания на конкретные способы его причинения и деяния, его влекущие, что осложняет признание ч. 1 ст. 236 специальной нормой по отношению к ч. 1 и 2 ст. 118 УК РФ, учитывая различные минимальные критерии уголовной ответственности по ч. 1 ст. 236 и ч. 1 и 2 ст. 118 УК РФ.
Указывая на обязательность квалификации деяния, предусмотренного ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ, совершенного физическим лицом, повлекшего по неосторожности смерть человека, именно по ч. 2 ст. 236 УК РФ, при сохранении квалификации указанного деяния, совершенного физическим лицом, повлекшего причинение тяжкого вреда здоровью одного или нескольких лиц, по ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ, Верховный Суд РФ может противоречить своей же официальной позиции, поскольку по ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ квалифицируются только нарушения, не содержащие признаков уголовно-наказуемого деяния, под которым может пониматься как деяние, предусмотренное ст. 236, так и деяние, предусмотренное ч. 1 или 2 ст. 118 УК РФ, учитывая отсутствие указания на конкретные преступления в данной норме КоАП РФ и в соответствующих нормах УК РФ, но вышеизложенные правила квалификации деяний по совокупности преступлений указывают на отсутствие признаков преступления в нарушении санитарно-эпидемиологических правил, повлекшем причинение по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, но не содержащего признаков преступления, предусмотренного ч. 1 и ст. 236 УК РФ.
Акты Верховного Суда РФ не имеют силы закона, поэтому могут применяться судами РФ только в части, не противоречащей законодательству РФ, а все законодательные противоречия могут быть разрешены только принятием федеральных законов, исключающих указанные противоречия норм федеральных законов и кодексов, или вынесением Конституционным Судом в установленном порядке постановлений, признающих противоречащими Конституции РФ конкретные законодательные нормы или их отдельные положения, имеющих силу закона, но не подлежащих обжалованию и отмене и требующих последующего принятия закона, отменяющего указанные нормы или их отдельные положения.
В УК РФ предусмотрена отдельная ответственность за ряд деяний, влекущих тяжкие последствия по причине неосторожных или умышленных действий не лица, виновного в нарушении установленных правил, а других лиц, которым виновный по неосторожности создал условия для совершения указанных действий. В частности, в ст. 224 УК РФ предусмотрена ответственность за небрежное хранение огнестрельного оружия, создавшее условия для его использования другим лицом, если это повлекло смерть человека или иные тяжкие последствия (ст. 224 УК РФ).
В ст. 224 УК РФ предусмотрены менее строгие наказания, чем в общих нормах УК РФ о причинении по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти человеку (ч. 1 и 2 ст. 118 и ст. 109 УК РФ), что указывает на выделение подобных деяний в отдельный вид неосторожных преступлений, отличающихся по критериям уголовной ответственности от деяний, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 118 и ст. 109 УК РФ, и отсутствие отдельной уголовной ответственности за небрежное хранение, незаконно хранящегося огнестрельного оружия, иных видов оружия, а также боеприпасов, что означает отсутствие уголовной ответственности лиц, небрежно хранивших виды оружия, не отнесенного к огнестрельному оружию, или незаконно и небрежно хранивших виды огнестрельного оружия, уголовная ответственность за незаконное хранение которых не предусмотрена ч. 1 – 3 ст. 222 УК РФ, либо незаконно и (или) небрежно хранивших патроны к указанным видам оружия, если данными видами оружия и патронов воспользовалось другое лицо и это повлекло тяжкие последствия. Учитывая положения ФЗ Об оружии и подзаконных актов, ответственность по ст. 224 УК РФ может отсутствовать и в отношении владельцев видов огнестрельного оружия, приобретаемых без лицензии и (или) подлежащих регистрации в уполномоченных органах.
Нарушение санитарно-эпидемиологических правил и многие другие виды нарушений определенных правил могут влечь наступление конкретных тяжких последствий, причиненных по неосторожности или умышленно, лицами, получившими что-либо от виновного в нарушении правил лица, действующими независимо от него и причиняющие больший вред, чем вред, который мог причинить по неосторожности сам виновный своим деянием. В частности, если лицо нарушает санитарно-эпидемиологические правила и по неосторожности заражает другое лицо коронавирусной инфекцией или иным заболеванием, представляющим опасность для окружающих, либо оставляет у другого лица предмет или вещество, содержащее опасный вирус, а другое лицо, действуя независимо от воли виновного лица, по неосторожности или умышленно заражает третьих лиц, которым в результате заражения причиняется тяжкий вред здоровью или смерть, но само не получает указанных тяжких последствий заражения или получает их по причине своих неосторожных или умышленных действий, препятствующих необходимым своевременным профилактике или лечению, большую степень опасности представляют действия данного лица, а не лица, заразившего его (в особенности, если данное лицо действовало умышленно).
В указанных случаях действия других лиц, увеличивающих степень опасности деяния виновного в нарушении лица, представляют значительно большую степень опасности, чем действия данного виновного лица, не имевшего умысла на причинение опасных для жизни или здоровья людей последствий, и не имеющих явной неосторожной вины по отношению к наступившим тяжким последствиям, которые могли и не наступить без виновных действий других лиц.
Это дает основания для четкого отнесения деяний, предусмотренных ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ и других деяний, предусмотренных иными нормами КоАП РФ или нормами проекта нового КоАП РФ, влекущих причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью в результате неосторожных или умышленных действий других лиц, к административным правонарушениям, ответственности за которые подлежат физические лица, или для введения понятия уголовных проступков и отнесения к ним всех деяний, причинивших опасный вред человеку, но не обладающих степенью опасности преступления.
При этом необходимо четкое разделение по степени опасности административных правонарушений, совершаемых физическими лицами, уголовных проступков (если они будут введены в УК РФ) и преступлений различных категорий тяжести, а более строгая мера ответственности или наказания должна быть установлена для лиц, непосредственно виновно причинивших тяжкие последствия.
В ч. 3 ст. 6.3 КоАП РФ, других нормах КоАП РФ, предусматривающих ответственность за деяния, повлекшие тяжкие последствия для жизни или здоровья человека, и в подобных нормах проекта нового КоАП РФ не содержится указания на форму вины лица по отношению к смерти человека или иным тяжким последствиям, наступившим в результате совершения им конкретного противоправного деяния, что указывает на возможность возникновения данных последствий в результате умышленных противоправных деяний других лиц. При этом причинение указанных последствий должно быть виновным (неосторожным или умышленным) для любых виновных лиц, учитывая наличие запрета на привлечение к уголовной или административной ответственности за невиновное причинение вреда (ст. 5, ч. 1 ст. 14 и ст. 28 УК РФ, ч. 1 ст. 1.5 и ст. 2.1 КоАП РФ).
Наличие уголовной ответственности за деяние дает уполномоченным органам большой перечень полномочий, ограничивающих права человека и гражданина (права на обыск жилища, на проникновение в жилище во время преследования подозреваемых в совершении преступления или для пресечения преступления в жилище и т.п.), и юридически ограничивает права человека на поступление на определенные виды работы или службы и целый ряд других законных прав, фактически ограничивая многие права человека и гражданина, поэтому необходимо четкое разграничение преступлений и правонарушений по степени опасности, исключающее произвольное отнесение деяний к преступлениям.
Сроки давности привлечения к административной ответственности не прерываются, если лицо уклоняется от явки в уполномоченный орган или суд либо от исполнения других процессуальных действий и многие из них являются меньшими, нежели сроки давности привлечения к уголовной ответственности за преступления небольшой или средней тяжести (ст. 4.5 КоАП РФ), а срок, в течение которого лицо считается подвернутым административному наказанию, составляет 1 год (ст. 4.6 КоАП РФ), не прерывается в случае, если лицо уклоняется от исполнения наказания, и является меньшим всех сроков давности исполнения уголовного наказания, установленных для совершеннолетних. Сроки давности привлечения к уголовной ответственности, исполнения судебного штрафа (ст. 78 УК РФ) и исполнения уголовного наказания (ст. 83 УК РФ) прерываются, если лицо уклоняется от следствия, суда или от исполнения уголовного наказания либо уплаты судебного штрафа, а также в случае предоставления осужденному отсрочки отбывания наказания, и возобновляются в случаях задержания лица или явки его с повинной либо окончания действия отсрочки от отбывания наказания, за исключением случаев, предусмотренных ч. 3 и 4 ст. 82 и ч. 3 ст. 82.1 УК РФ, или ее отмены (ч. 2 и 2.1 ст. 83 УК РФ).
В КоАП установлены правила задержания, которые являются отчасти более строгими, чем предусмотренные УПК РФ, учитывая основания применения доставления и административного задержания, предусмотренные нормами КоАП РФ, и основания применения задержания по подозрению в совершении преступления, предусмотренные нормами УПК РФ, наличие в УПК РФ мер пресечения (включая меры, связанные с лишением свободы), отсутствие в УПК РФ понятия доставления как отдельного процессуального действия, применяемого к лицу, задержанному за совершение преступления, а также исчисление сроков задержания, предусмотренных нормами КоАП РФ и УПК РФ, с моментов, различающихся во времени, и зависящих в нормах КоАП РФ от наличия у задержанного лица состояния опьянения, при установлении в нормах УПК РФ одного времени исчисления сроков задержания по подозрению в совершении преступления – момента фактического задержания.
Доставление применяется к лицу, совершившему любое административное правонарушение, в случае, если протокол об административном правонарушении невозможно составить на месте его совершения, а его составление является обязательным, и должно быть осуществлено уполномоченными лицами в возможно короткий срок (ч. 1 и 2 ст. 27.2 КоАП РФ).
Административное задержание может быть применено в исключительных случаях к лицу, совершившему любое административное правонарушение, если это необходимо для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела об административном правонарушении, исполнения постановления по делу об административном правонарушении на срок, составляющий не более 3 часов, а по делам об административных правонарушениях, за которые предусмотрено наказание в виде административного ареста или административного выдворения иностранного гражданина или лица без гражданства, и по делам о ряде других административных правонарушений – не более 48 часов (ст. 27.3 и 27.5 КоАП РФ).
Доставление и административное задержание не применяются в случаях, когда протокол об административном правонарушении не составляется и наказание назначается уполномоченным лицом без его составления, учитывая положения ст. 28.6 КоАП РФ.
Задержание по подозрению в совершении преступления (ст. 91 УПК РФ) и наиболее строгие меры пресечения (ст. 106 – 108 УПК РФ) применяются только по делам о преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы, поэтому отсутствие наказания в виде лишения свободы в санкциях ч. 1 ст. 118, ст. 207.1 и целого ряда других норм УК РФ означает наличие запрета на применение задержания по подозрению в их совершении и мер пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста или залога к подозреваемым или обвиняемым по делам о данных преступлениях.
Применение вышеуказанных строгих мер существенно ограничено по делам о преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не более 3 лет, поскольку наличие в санкции нормы о преступлении наиболее строгого наказания в виде лишения свободы на срок не более 3 лет является основанием, запрещающим применение меры пресечения в виде заключения под стражу, допускаемое по делу о таком преступлении только при наличии одного из четырех исключительных случаев. К исключительным случаям отнесены: отсутствие у подозреваемого или обвиняемого постоянного места жительства на территории РФ, неустановление его личности, нарушение им ранее избранной меры пресечения, или если он скрылся от органов предварительного расследования или от суда (ч. 1 ст. 108 УПК РФ).
Запрет на применение меры пресечения в виде заключения под стражу исключает и применение мер пресечения в виде домашнего ареста или залога. Поэтому наличие в санкциях ч. 1 ст. 207.2, ч. 1 ст. 236 и значительного числа других норм УК РФ наказания в виде лишения свободы на сроки не более 3 лет не влечет таких негативных правовых последствий для подозреваемого, обвиняемого или осужденного, какие влечет наличие в санкциях ч. 2 ст. 207.2 ч. 2 и 3 ст. 236 и многих других нормах УК РФ лишения свободы на сроки более 3 лет.
По делам о преступлениях, за которые предусмотрено лишение свободы на срок более 3 лет, могут быть применены меры пресечения в виде залога, домашнего ареста и заключение под стражу только при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения (ч. 2 ст. 106, ч. 1 ст. 107 и 108 УПК РФ).
Задержание по подозрению в совершении преступления, применяется только в случаях, допускающих применение меры пресечения в виде заключения под стражу, а задержанный, в отношении которого установлен один из четырех исключительных случаев, предусмотренных в качестве критериев допустимости применения меры пресечения заключения под стражу по делам о преступлениях, за которые предусмотрено лишение свободы на срок не более 3 лет, и в иных случаях, когда заключение под стражу к нему применить не имеют права или не применяют, подлежит немедленному освобождению (ст. 94 УПК РФ).
Срок задержания, предусмотренного в УПК РФ, всегда составляет не более 48 часов (п. 11) ст. 5 и ст. 94 УПК РФ), а понятие доставления в УПК РФ не предусмотрено.
Срок административного задержания в КоАП РФ исчисляется с момента доставления задержанного, а срок задержания лица, находящегося в состоянии опьянения, - со времени его вытрезвления. При этом общий срок времени вытрезвления лица, находящегося в состоянии опьянения, с момента его доставления в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ и административного задержания такого лица на основании ч. 2 или 3 ст. 27.5 КоАП РФ не может превышать 48 часов, а срок лишения свободы без судебного решения любого лица не может превышать 48 часов по нормам Конституции РФ (ч. 2 ст. 22 Конституции РФ).
Срок задержания, предусмотренного УПК РФ, исчисляется только с момента фактического задержания любого лица (п. 11) ст. 5 УПК РФ).
Моментом фактического задержания является момент производимого в порядке, установленном УПК РФ, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления (п. 15) ст. 5 УПК РФ).
Право на применение доставления и административного задержания имеют только уполномоченные законом лица, а право на задержание лица, совершившего преступление, имеют любые лица, учитывая положения ст. 38 УК РФ, с соблюдением положений данной статьи и до передачи задержанного органам власти.
Таким образом, физическое лицо, совершившее административное правонарушение, может быть задержано только уполномоченным на то лицом, в случаях, когда составление протокола об административном правонарушении обязательно, либо если данное лицо на месте совершения административного правонарушения оспаривает наличие события административного правонарушения и (или) назначенное наказание (предупреждение или штраф), и подвергнуто доставлению, с момента которого исчисляется срок административного задержания, или административному задержанию на срок до 3 или до 48 часов (в зависимости от вида совершенного административного правонарушения). При этом срок административного задержания до 3 часов с момента задержания лица, находящегося в состоянии опьянения, исчисляется со времени его вытрезвления, но максимальный срок вытрезвления или данного задержания составляет 48 часов, а указанный срок задержания лица, совершившего административное правонарушение, не доставленного задержавшими его лицами в течение более чем 45 часов, составляет не более 48 часов, учитывая положения Конституции РФ.
Лицо, задерживаемое за совершение преступления, может быть задержано любым лицом, которое должно соблюдать меры по задержанию, предусмотренные ст. 38 УК РФ, но должно быть передано уполномоченным лицам незамедлительно или в течение установленного конкретным законом срока (как правило, не превышающего 3 часов). При этом срок задержания лица исчисляется с момента его фактического задержания, не зависит от времени, необходимого для доставления или вытрезвления задержанного лица, и составляет не более 48 часов, в зависимости от времени выявления или сохранения оснований, необходимых для заключения лица под стражу.
Если лицо задержано по подозрению в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не более 3 лет, применение к нему задержания по подозрению в совершении преступления уполномоченными органами и минимальный срок его задержания зависят от времени выявления оснований, исключающих применение к нему меры пресечения в виде заключения под стражу или допускающих ее применение.
Если лицо задержано по подозрению в совершении преступления, за которое не предусмотрено наказание в виде лишения свободы, оно должно быть освобождено уполномоченными лицами незамедлительно или после выполнения необходимых процессуальных действий. При этом отсутствие возможности составить на лицо любой протокол или иной документ, предусмотренный УПК РФ, или доставить лицо в определенное учреждение или помещение, либо наличие состояния опьянения у задержанного лица на дают оснований для его задержания или применения иных подобных мер, ограничивающих его свободу, в порядке, предусмотренном УПК РФ.
Вышеизложенное явно указывает на необходимость как четкого разделения различных преступлений и иных правонарушений по степени опасности причиненного вреда, так и адекватного распределения правил применения задержания и других мер процессуального принуждения, применяемых к лицам, совершившим преступления или административные правонарушения, по степени опасности совершенных деяний.
До вступления в силу ФЗ от 1 апреля 2020г. N 99-ФЗ повышенная административная ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, совершенное во время эпидемий и других опасных ситуаций и (или) повлекшее причинение вреда здоровью или смерти человеку, не предусматривалась. Поэтому все нарушения данных правил могли квалифицироваться по ст. 6.3 КоАП РФ в случаях, кода они влекли виновного причинения тяжкого вреда здоровью человека или иного вреда, образующего состав преступления, предусмотренного нормами УК РФ. При этом во всех редакциях ст. 236 УК РФ критериями уголовной ответственности являлись наступление по неосторожности массового заболевания или отравления людей либо смерти человека, а до 2003 года в УК РФ была предусмотрена общая уголовная ответственность причинение по неосторожности средней тяжести вреда здоровью человеку (ч. 3 и 4 ст. 118 УК РФ), которая наступала за причинение данного вреда одному человеку или любому числу людей, совершенное при любых обстоятельствах. Поэтому положения ст. 118 и ч. 1 ст. 236 УК РФ всегда были несогласованными, а с 1997 по 2003 год они являлись более несогласованными, чем с указанного года.
В УК РСФСР 1960г. до его отмены в 1996 году предусматривалась ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, если оно повлекло массовое распространение инфекционных заболеваний или массовое отравление людей либо создало угрозу наступления тех же последствий (ст. 222 УК РСФСР 1960г. в редакции 1994 года). При этом во всех редакциях ст. 222 УК РСФСР предусматривалась ответственность за нарушение данных правил, влекущее распространение именно инфекционных заболеваний, а общих нормах данного УК о причинении вреда здоровью человека предусматривалась ответственность за причинение по неосторожности менее тяжких или тяжких телесных повреждений (ст. 114 УК РСФСР 1960г.). Поэтому распределение мер ответственности в случаях нарушения данных правил повлекшего заболевание или отравление людей стало нечетким именно в действующем УК РФ.
Учитывая вышеизложенное, необходимо четкое распределение мер ответственности и наказаний за деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 236 УК РФ, и другие подобные деяния, исключающее произвольное применение различных мер ответственности и наказаний за их совершение.
В целях правильной реализации вышеуказанных мер необходимо четкое разделение мер административной ответственности физических лиц и уголовной ответственности за причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти человеку по степени опасности деяний, повлекших данные тяжкие последствия, определяемой возможностью причинения конкретным деянием указанных последствий по неосторожности и возможностью виновного избежать наступления данных последствий, путем декриминализации деяний, устанавливающих ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее причинение вреда здоровью человека, смерть человека или иные тяжкие последствия, других подобных деяний и всех наименее опасных для жизни или здоровья человека противоправных деяний, а также деяний, последствия которых возникают из-за деяний других лиц, которые виновный не должен и не может предвидеть или контролировать, или из-за стихийных явлений и иной непреодолимой силы, и путем внесения изменений в ч. 1 и 2 ст. 118 и ст. 109 УК РФ, подтверждающих декриминализацию указанных деяний, либо путем исключения из КоАП РФ и из проекта нового КоАП РФ всех норм, предусматривающих административную ответственность физических лиц за деяния, повлекшие тяжкий вред здоровью или смерть человека, поскольку в КоАП РФ предусмотрена административная ответственность физических лиц (граждан и должностных лиц) за ряд правонарушений, повлекших причинение любого вреда здоровью или смерти человеку, а в проекте нового КоАП РФ планируется ее установление за ряд деяний.
Для правильного разделения мер ответственности и наказаний за противоправные деяния, исключающего привлечение к административной ответственности лиц, причинивших по неосторожности или умышленно вред здоровью человека или иной опасный вред человеку, не имеющих оснований для значительного смягчения их ответственности, и привлечения к уголовной ответственности лиц, допустивших нарушение закона, но не причинивших человеку вреда, который повлек или мог повлечь причинение вреда его здоровью, или причинения иного значимого вреда, влекущего тяжкие последствия, или назначение равных или незначительно различающихся наказаний лицам, причинившим вред и лицам, его не причинившим, а также исключающего установление за деяния, причиняющие опасный вред человеку, менее строгих наказаний или условий смягчения наказаний, чем за деяния, его не причиняющие, необходимо введение системы ступенчатого последовательного распределения мер уголовной, административной и иной ответственности и мер наказаний, применяемых в рамках конкретной меры ответственности, в которой каждая ступень строгости применяемых мер будет определяться только наличием причиненного вреда и степенью его опасности, а также степенью опасности лица, совершившего противоправное деяние, и будут исключаться большие различия в степени строгости применяемых мер за деяния, незначительно различающиеся по степени опасности (например, отсутствие уголовной ответственности и административного ареста за незаконный оборот пневматического и сигнального оружия при наличии уголовной ответственности и наказания в виде лишения свободы на срок до 2 лет за незаконные сбыт и изготовление холодного оружия, не имеющего культурной ценности, метательного или газового оружия, отсутствие наказания в виде лишения свободы за ряд видов преступлений, влекущих данное наказание на сроки более 2 лет в случае их совершения организованной группой или в иных случаях, не увеличивающих и не определяющих причиненный вред, наличие за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, максимально ограничивающего самостоятельное существование человека любому числу людей сроков лишения свободы, не превышающих 12 или 15 лет (в зависимости от наличия неосторожной вины по отношению к смерти как одного человека, так и любого числа людей), при наличии за убийство двух или более лиц сроков лишения свободы до 20 лет или пожизненного лишения свободы, установление за конкретное преступление пожизненного лишения свободы в качестве более строгого наказания, чем 15, а не 20 лет лишения свободы, установленных в УК РФ в качестве максимального определенного срока лишения свободы за преступление и т.п.).
При введении данной системы потребуется установление четких минимальных критериев уголовной ответственности за умышленные и неосторожные преступления и уголовные проступки (если они будут введены в уголовное законодательство РФ) и административной и иной ответственности за другие виды противоправных деяний, а также разделения преступлений и иных правонарушений по категориям тяжести, определяемых степенью опасности противоправного деяния и степенью общественной опасности преступления.
Внесение вышеуказанных изменений в УК РФ необходимо в целях: соблюдения прав человека, принципов высшей ценности человека, его прав и свобод, справедливости и равенства перед законом и судом, экономии мер уголовной репрессии, сдерживания роста преступности, противодействия коррупции, правильной экономии бюджетных средств, исключения переполнения мест лишения свободы, упорядочивания правовых норм и дальнейшей либерализации уголовного законодательства РФ.

Практический результат

Соблюдение прав человека, принципов высшей ценности человека, его прав и свобод, справедливости и равенства перед законом и судом, экономия мер уголовной репрессии, сдерживание роста преступности, противодействие коррупции, правильная экономия бюджетных средств, исключение переполнения мест лишения свободы, упорядочивание правовых норм и дальнейшая либерализация уголовного законодательства РФ.

Решение

Необходимо четкое распределение мер ответственности и наказаний за деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 236 УК РФ, и другие подобные деяния, исключающее произвольное применение различных мер ответственности и наказаний за их совершение.
В целях правильной реализации вышеуказанных мер необходимо четкое разделение мер административной ответственности физических лиц и уголовной ответственности за причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти человеку по степени опасности деяний, повлекших данные тяжкие последствия, определяемой возможностью причинения конкретным деянием указанных последствий по неосторожности и возможностью виновного избежать наступления данных последствий, путем декриминализации деяний, устанавливающих ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее причинение вреда здоровью человека, смерть человека или иные тяжкие последствия, других подобных деяний и всех наименее опасных для жизни или здоровья человека противоправных деяний, а также деяний, последствия которых возникают из-за деяний других лиц, которые виновный не должен и не может предвидеть или контролировать, или из-за стихийных явлений и иной непреодолимой силы, и путем внесения изменений в ч. 1 и 2 ст. 118 и ст. 109 УК РФ, подтверждающих декриминализацию указанных деяний, либо путем исключения из КоАП РФ и из проекта нового КоАП РФ всех норм, предусматривающих административную ответственность физических лиц за деяния, повлекшие тяжкий вред здоровью или смерть человека, поскольку в КоАП РФ предусмотрена административная ответственность физических лиц (граждан и должностных лиц) за ряд правонарушений, повлекших причинение любого вреда здоровью или смерти человеку, а в проекте нового КоАП РФ планируется ее установление за ряд деяний.

К началу списка инициатив